1. Мысли о небе – перемены на земле.
2. Желанное на земле возможно на небе.
3. Смешна надежда или непонимание?

Надежда - одна из теологических добродетелей. По¬стоянные размышления о вечности - не бегство от дей¬ствительности (как считают теперь некоторые), а одна из тех вещей, которые призван осуществить христиа¬нин. Это не значит, что не надо беспокоиться о состоя¬нии современного мира. Читая историю, вы видите, что именно христиане, больше всех помогавшие улуч¬шить этот, здешний мир, больше всех думали о мире грядущем. Сами апостолы, которые положили начало обращению Римской империи, и великие люди, создавшие культуру средневековья, и английские евангели¬сты, сокрушившие работорговлю, - все они оставили след на земле именно потому, что ум их был занят мыс¬лями о небе. Лишь по мере того как христиане все мень¬ше думали о мире грядущем, слабело их влияние в этом мире. Цельтесь в небо - попадете и в землю; цельтесь в землю - не попадете никуда! Это правило кажется странным, но похожее есть и в других областях. На¬пример, здоровье - великое благо, но как только оно станет вашей главной заботой, вам покажется, что оно у вас не в порядке. Думайте побольше о работе, раз¬влечениях, свежем воздухе, вкусной еде - и, вполне вероятно, здоровье вы получите в придачу. И еще: если все наши мысли направлены на то, как усовершенство¬вать нашу цивилизацию, нам не спасти ее. Для этого надо думать о чем-то ином, а главное - хотеть иного. Слишком многим из нас очень трудно стремиться к небу, разве что мы надеемся увидеть умерших род¬ственников. Одна из причин - в том, что мы не при¬учены к этому. Вся наша система образования ориен¬тирует разум на этот мир.

Другая причина в том, что когда такое желание появляется, мы его попросту не узнаем. Почти все люди, которые действительно научились бы загля¬дывать в глубины своего сердца, знали бы: то, чего они желают, и желают очень сильно, в этом мире обрести нельзя. Здесь много тако¬го, что сулит его, но эти обещания не выполняются. Страстная юношеская мечта о первой любви или о заморской стране, волнение, с которым мы беремся за какое-то дело, не удовлетворит ни женить¬ба, ни путешествие, ни наука. Я говорю не о несчастных браках, неудавшихся каникулах, или несбывшихся ученых карьерах. Я го¬ворю о самых удачных. Сначала, когда наша мечта осуществится, нам кажется, что мы ухватили жар-птицу за яркое ее оперение, но она тут же ускользает от нас. Я думаю, вы все понимаете, о чем я веду речь. Жена может быть очень хорошей, гостиницы и пейзажи - просто отличными, химия - невероятно интересной, но при всем при том что-то от нас ускользает.

На это могут быть две реакции, и одна из них верна.

Реакция глупца. Он винит все и вся. Его не покидает мысль, что если бы он связал свою жизнь с другой женщиной или отправился в более дорогое путешествие, ему удалось бы поймать то таинственное нечто, которого мы ищем. Почти все скучающие, разочарованные богачи относятся к этому типу. Всю свою жизнь переходят они от одной женщины к другой (оформляя развод и новые браки), переезжают с континента на континент, меняют хобби, не теряя надежды, что вот это и есть что нужно. Однако их неизменно постигает разочарование.

Реакция утратившего иллюзии здравомыслящего челове¬ка. Он вскоре приходит к заключению, что все эти надежды были пус¬той мечтой. Конечно, говорит он, когда вы молоды, вы полны великих ожиданий. Но доживите до моего возраста, и вы перестанете гнаться за солнечным зайчиком. На этом он и успокаивается, учится не ожидать от жизни слишком многого и старается заглушить в себе голос, нашептывающий ему о волшебных далях. Это, конечно, гораздо лучше: приносит человеку больше счастья, а сам человек меньше досаждает другим. Обычно он склонен покровительственно, снисходительно относиться к молодым. Но вообще жизнь протекает у него довольно гладко.
Это было бы лучше всего, если бы нам не предстояло жить вечно. А что если безграничное счастье есть и ожидает нас где-то? Что если мы действительно можем поймать солнечного зайчика? Тогда было бы очень печально обнаружить (сразу же после смерти), что «здравый смысл» убил в вас право и возможность наслаждаться этим счастьем.

Реакция христианина. Христианин говорит: «Все живое рождается на свет с такими желаниями, которые можно удовлет¬ворить. Ребенок испытывает голод, но на то и пища, чтобы его насытить. Утенок хочет плавать; что ж, вот вода. Люди испытыва¬ют влечение к противоположному полу; для этого существует сексуальная близость. Если я нахожу в себе такое желание, которое нич¬то в этом мире не способно удовлетворить, это, вероятнее всего, объясняется тем, что я создан для другого мира. Если ни одно из земных удовольствий не приносит мне подлинного ублаготворе¬ния, это не значит, что мироздание обманчиво. Возможно, земные удовольствия и рассчитаны не на то, чтобы удовлетворить нена¬сытное желание, а на то, чтобы, возбуждая его, манить меня вдаль, где и таится настоящее. Если это так, то постараюсь никогда не приходить в отчаяние и буду благодарить за эти, земные благосло¬вения; а с другой стороны, не стану принимать их копию, эхо, несовершенное отражение за то, что оно отражает. Я должен хра¬нить этот неясный порыв к моей настоящей родине, которую я не сумею обрести, пока не умру. Нельзя допустить, чтобы она скры¬лась под снегом, или пойти в другую сторону. Я хочу дойти до этой страны и привести к ней других. Это станет целью моей жизни.

Надо ли обращать внимание на людей, старающихся высмеять христианскую надежду о небе, когда они говорят, что им не хотелось бы проводить вечность, играя на арфе. Этим людям я отвечу, что если они не могут понять книг, написанных для взрослых, то не дол¬жны и рассуждать о них. Все образы в Священном Писании (арфы, венцы, золото) - это просто попытка выразить невыразимое. Му¬зыкальные инструменты упоминаются в Библии потому, что для мно¬гих людей (не для всех) музыка лучше всего передает восторженность и чувство бесконечности. Венцы или короны говорят о том, что люди, объединившиеся с Богом в вечности, разделят с Ним Его славу, силу и радость. Золото символизирует неподвластность времени (ведь оно не ржавеет) и непреходящую ценность. Люди, понимающие все эти символы буквально, с таким же успехом могли бы подумать, что, со¬ветуя нам быть как голуби, Христос хотел, чтобы мы несли яйца.